Въ современной намъ жизни замѣчается весьма печальное и даже страшное явленіе: наряду съ внѣшнимъ усовершенствованіемъ жизни и развитіемъ богатѣйшей «культуры» въ людяхъ все болѣе и болѣе чувствуется и сознается потеря смысла жизни…
Что можетъ быть, на самомъ дѣлѣ, печальнѣе и ужаснѣе того положенія, когда человѣкъ, среди всевозможныхъ матеріальныхъ благъ, удобствъ и удовольствій жизни, не знаетъ, для чего онъ живетъ на свѣтѣ, терзается тягостнымъ вопросомъ, въ чемъ смыслъ и цѣль его существованія, и мучится сомнѣніемъ: стоитъ ли, вообще, жить?!
Нравственное состояніе нашего общества, въ этомъ отношеніи, весьма похоже на положеніе одного несчастнаго богача, о которомъ существуетъ слѣдующій разсказъ. — Жилъ богачъ въ раззолоченныхъ палатахъ, носилъ дорогое платье, сладко ѣлъ и пилъ; каждый день у него въ домѣ былъ словно пиръ какой… Однажды у него собралось очень много гостей. На столѣ были поставлены золотыя и серебряныя блюда, а въ блюдахъ были дорогія кушанья; въ дорогой же посудѣ пѣнились заморскія вина. Долго сидѣли гости за столомъ: ѣли, пили, веселились, — только хозяинъ почти ничего не ѣлъ и не пилъ, хотя весело разговаривалъ съ гостями. Когда, подъ конецъ обѣда, гости стали завидовать богатству и роскоши хозяина, котораго они называли счастливѣйшимъ человѣкомъ въ цѣломъ свѣтѣ, богачъ тяжело вздохнулъ, взялъ съ золотого блюда яблоко и подалъ его одному изъ своихъ гостей. Яблоко было свѣжо и прекрасно на видъ, но когда его разломили, то увидѣли внутри его червяка. Всѣ гости съ удивленіемъ посмотрѣли на богача, а богачъ промолвилъ: «Это яблоко и я — одно и то же; съ виду я богатъ и счастливъ, а никому не замѣтно, что меня червякъ точитъ». — При этихъ словахъ богачъ развернулъ свое богатое платье, и всѣ увидѣли у него на груди страшную, неизлѣчимую язву… «Вотъ мое и счастье!» — сказалъ богачъ: «что мнѣ въ дорогихъ кушаньяхъ? — не сладки они для меня. Что мнѣ въ золотыхъ блюдахъ? — ими рану не залѣчишь. Что мнѣ деньги? — на нихъ здоровья не купишь и не выведешь того червяка, который день и ночь терзаетъ мою грудь».
Вотъ такой же «червякъ» терзаетъ и сердце современнаго общества, жизнь котораго съ виду кажется такой богатой, роскошной, веселой и пріятной… Подъ внѣшнимъ блестящимъ убран-ствомъ современной жизни и подъ богатымъ ея покровомъ таится, повидимому, неизцѣльный не-дугъ и зіяетъ страшная рана. «Къ чему намъ всѣ эти богатства, удобства, развлеченія и удовольствія въ жизни? — говорятъ часто люди: «къ чему намъ все это, когда наше больное сердце постоянно то-читъ червь отрицанія, сомнѣнія, унынія, разочаро-ванія и отчаянія въ жизни — потому, что мы не знаемъ, въ сущности, для чего живемъ на свѣтѣ, и постоянно мучимся и страдаемъ отъ докучли-вой мысли: стоитъ ли, вообще, жить?!»
Правда, многіе люди, повидимому, вовсе не задаются вопросами о смыслѣ жизни и влачатъ безсмысленное и безцѣльное существованіе, подобно животнымъ, не давая себѣ отчета и не желая знать, для чего они живутъ и стоитъ ли жить. Другіе полагаютъ смыслъ жизни въ томъ, чтобы только жить. Это — люди, живущіе отъ «сегодня» до «завтра», вся мысль которыхъ, среди житейской «борьбы за существованіе», сосредоточена на томъ, какъ заработать кусокъ хлѣба, или увеличить свое матеріальное благосостояніе. Ни о чемъ другомъ эти люди не думаютъ, да у нихъ нѣтъ, будто бы и времени думать. Оно занято у нихъ всецѣло мыслью о мелочныхъ житейскихъ интересахъ. Вся жизнь для нихъ стала простой привычкой, которая подавляетъ все, что есть высокаго въ человѣкѣ. Это — не люди, а какіе-то ходячія машины, автоматы, всецѣло поглощенныя темными силами жизни и будничной дѣйствительности. Спросите у такихъ людей, какой смыслъ видятъ они въ своемъ существованіи, для чего они живутъ? — Они съ удивленіемъ посмотрятъ на васъ: «какъ для чего? — скажутъ они. Для того, чтобы жить!» — только и могутъ сказать они въ отвѣтъ. Среди этихъ людей выдѣляются тѣ, которые полагаютъ весь смыслъ жизни въ наслажденіи ею, говоря, что жизнь — это веселый балъ или пиръ: что она сама въ себѣ цѣль, что смыслъ жизни — испытать какъ можно болѣе удовольствій, развлеченій и наслажденій, и приглашая всѣхъ пить сладкую чашу жизни до дна, подобно, наприм., великосвѣтскому фату, просыпающемуся съ мыслью о томъ, какія удовольствія придумать ему на сегодняшній день, богатому кутилѣ, швыряющему своими или отцовскими деньгами, или безшабашному деревенскому парню, пропивающему все — до послѣдней рубашки…
Но большинство людей, особенно изъ интеллигентнаго класса общества, конечно, не удовлетворяются такимъ безсмысленнымъ существованіемъ: взялъ человѣкъ отъ жизни все, насладился всѣмъ, и въ результатѣ тоска, хандра, отвращеніе къ жизни и докучливо мучительный вопросъ: въ чемъ же смыслъ жизни и — стоитъ ли жить?
И жизнь, какъ посмотришь съ холоднымъ вниманьемъ вокругъ, —
Какая пустая и глупая шутка!—
повторяетъ такой человѣкъ неумныя слова одного изъ умныхъ нашихъ поэтовъ (Лермонтова), сказанныя имъ въ минуту разочарованія, — мрачно смотритъ онъ на жизнь, не видитъ въ ней уже ничего, кромѣ скорбей, злостраданій, стоновъ и воплей и безсмысленной кажется она ему тогда.
«Даръ напрасный, даръ случайный,
«Жизнь, зачѣмъ ты мнѣ дана?»
(Пушкинъ)
Въ результатѣ — благодарная почва для самоубійства, этого знаменія, принадлежащаго нашему времени болѣе, чѣмъ какому либо другому (В. Фаминскій. «Цѣль и смыслъ жизни съ христ. точки зрѣнія»).
Въ чемъ-же смыслъ жизни? Въ отвѣтъ на этотъ, волнующій современное общество, вопросъ, за послѣднее время появилось и появляется огромное количество сочиненій, трактатовъ и разсужденій — естественно-научнаго, философскаго, соціально-экономическаго, религіозно нравственнаго характера.
Но всѣ эти сочиненія и разсужденія отличаются, большею частью, отвлеченностью и теоретичностью, сухостью и безжизненностью, мало или вовсе не имѣя значенія въ примѣненіи къ дѣйствительной жизни. Между тѣмъ, каждый человѣкъ, задающійся вопросомъ о смыслѣ жизни, ищетъ не только знанія того, въ чемъ заключается этотъ смыслъ, но и убѣжденія на практикѣ жизни или осуществленія смысла жизни въ наличной дѣйствительности. Другими словами, правильное рѣшеніе вопроса о смыслѣ жизни тѣсно связывается съ осуществленіемъ этого смысла въ жизни и дѣятельности каждаго человѣка.
Современные соціалисты, напр., видятъ смыслъ жизни во внѣшнемъ соціально-экономическомъ благоустроеніи ея и въ стремленіи каждаго человѣка къ общему благу и къ общей пользѣ людей, при равномѣрномъ распредѣленіи среди нихъ труда, капитала и богатства, обѣщая, впрочемъ, полное осуществленіе соціалистическаго «идеала» жизни только въ отдаленномъ будущемъ «золотомъ вѣкѣ» на землѣ. Хотя соціалистическое міровоззрѣніе тѣсно связывается съ прямымъ осуществленіемъ его идеаловъ въ наличной дѣйствительности, но ясно, что самое пониманіе смысла жизни во внѣшнемъ ея благоустроеніи и въ общемъ матеріальномъ благѣ людей при соціальномъ и экономическомъ равенствѣ ихъ, является настолько далекимъ отъ истины, что мы не только не можемъ сколько нибудь согласиться съ соціально-экономической проблемой жизни, но даже и признать за ней какое-либо значеніе.
Точно также мы не можемъ, разумѣется, согласиться и съ новѣйшимъ естественно-научнымъ трактованіемъ жизни, въ духѣ, напр., извѣстнаго ученія И. Мечникова, который видитъ смыслъ жизни въ физически-нормальномъ развитіи и безболѣзненномъ ростѣ человѣка и достиженіи имъ естественной физіологической смерти, для чего необходимо, по Мечникову, создать на основаніи данныхъ біологіи, новую здоровую «породу» людей, которые должны въ будущемъ переустроить жизнь человѣчества на новыхъ нормальныхъ началахъ («Этюды о человѣческой природѣ»). Несмотря на своего рода, «практичность» подобной теоріи жизни, она, конечно, совершенно не выдерживаетъ нравственной критики, ибо приравниваетъ человѣка къ «здоровому» животному, для котораго не можетъ быть, собственно, и рѣчи о какомъ-либо смыслѣ жизни, помимо и внѣ ея чисто матеріальныхъ и животныхъ интересовъ и цѣлей.
Такимъ образомъ, предъ нами вопросъ о высшемъ смыслѣ жизни, который мы должны разрѣшить не теоретическимъ, а практическимъ путемъ, — путемъ самой жизни и житейской практики, которыя сами подсказывалютъ, какъ человѣкъ долженъ жить и что дѣлать, чтобы осмыслить свое существованіе и выполнить на землѣ свое высокое человѣческое назначеніе.
Н. Богословскій.
Журнал «Кормчий», 1913 г.
Comments are closed.